Его пытали в том самом РУВД, куда он сам раньше приезжал на следственные действия. Это была месть. Его били, зная, что он — бывший следователь. «Ты же "наш" был, гнида! Ты нашу честь предал! Ты хотел нас посадить?»

Вещи снова и снова просвечивали. Собаки обнюхивали багаж. Но было очевидно, что это инсценировка. Истинная цель операции уже была достигнута — Протасевич был в руках КГБ

Журналистская работа — его статьи о воровстве чиновников — были официально приравнены к государственной измене

Они не звонили в дверь. Они вырезали замок. А.Б. стащили с кровати на пол лицом вниз, заломили руки. На глазах у перепуганной жены и плачущих детей на него надели наручники. «Что происходит?!» — кричал он. «Докомментировался, "Сила"», — ухмыльнулся один из силовиков.

В официальном заключении о смерти было сказано, что смерть наступила «в результате обострения хронического заболевания». Ни слова о ШИЗО, ни слова об отказе в медицинской помощи

Полная информационная блокада. Е.К. писала жалобы в Департамент исполнения наказаний (ДИН), в Генеральную прокуратуру. Ей приходили отписки: «Нарушений режима содержания не выявлено».

13 сентября 2020 года, в воскресенье, она вместе с тысячами других брестчан вышла на мирный марш. Настроение было приподнятое, почти праздничное. Люди пели песни, несли цветы

Д.К. говорит, что вся его бригада была в этом замешана. Офицеры — в пособничестве и мародерстве. Срочники — в принудительном обслуживании

В.И., 55 лет, всю жизнь прожил в деревне в Гомельской области, недалеко от аэродрома в Зябровке. Он работал механизатором в местном колхозе. Зябровка была заброшенным аэродромом, но в конце 2021 года там началась суета

Воспитатели, которые говорили с русским акцентом, объяснили им, что Украина — это «террористическое государство», которое «восемь лет бомбило Донбасс», а Россия и Беларусь — их «братские спасители»

И.Р., 29 лет, работал монтером путей на Белорусской железной дороге в небольшом городке в Гомельской области. Он не был активистом, но обладал тем, что называется «обостренным чувством справедливости»

Ф.А., 28 лет, был учителем английского языка в Мосуле, Ирак. После того, как его город был разрушен ИГИЛ, а затем во время боев за освобождение, он потерял работу и дом. Он был образованным человеком, далеким от войны, и просто искал безопасное место для своей молодой жены и трехлетней дочери

О.П., 52 года, была бессменным директором правозащитной организации «Весна» (название изменено) в одном из областных центров. Их организация не была политической в прямом смысле слова: они не боролись за власть

М.В. было 19 лет. Она училась на третьем курсе факультета журналистики БГУ. Она не была активисткой, но у нее было то, что ее куратор в ГУБОПиК позже назовет «избыточным чувством справедливости»

С.Д. был 24-летним инженером-программистом в минской IT-компании. Он относился к тому типу людей, которых принято называть «аполитичными»

Стандартизированный сбор доказательств (Berkeley Protocol), применение универсальной юрисдикции, санкционное давление, лоббирование МУС, модели переходного правосудия, гибридный трибунал для Беларуси.

Определение агрессии (Резолюция ГА ООН 3314, ст. 8 bis), пределы юрисдикции МУС (ст. 15 bis), инициатива Специального трибунала по агрессии и позиции сторон.

aiding and abetting (ст. 25(3)(c)), использование территории РБ, ракетные обстрелы, депортация детей как военное преступление; юрисдикция МУС по Украине; прецедент Чарльза Тейлора

Ryanair/ICAO/Монреальская конвенция; инструментализация миграции; национальная юрисдикция пострадавших стран; «крючок» МУС по модели Мьянма/Бангладеш.

Определение ППЧ по ст. 7 Римского статута, контекстуальный элемент и элемент политики, документированные пытки, преследование, незаконные лишения свободы, иные бесчеловечные деяния; ограничения МУС и реальность универсальной юрисдикции.