Иск в Литве (Универсальная юрисдикция)

Фото иллюстративное

Юридическая квалификация:

• Статья 7(1)(f) Римского статута: Пытки (исходное преступление).

• Принцип универсальной юрисдикции (на основе Конвенции ООН против пыток 1984 г.).

• Статья 5 (Этап 2) анализа: «Использование существующих механизмов».

О.Н. было 32 года. Он был капитаном юстиции, старшим следователем Следственного комитета в одном из областных центров. Он был «государевым человеком», верил в закон и порядок. В его производстве были сложные экономические дела, бытовые убийства, мошенничества. Он считал свою работу сложной, но нужной.

9 августа 2020 года его мир, построенный на кодексах и статьях, рухнул.

Его и других следователей де-факто перевели на казарменное положение. Их задачей стала «юридическая легализация» тысяч задержаний. Им в кабинеты начали привозить из РУВД и ИВС людей. Людей, которые не могли стоять на ногах. Людей с фиолетовыми спинами, с переломанными руками, с отбитыми почками.

«Я смотрел на 19-летнего студента, — рассказывал О.Н. позже литовскому прокурору, — у которого в протоколе, составленном ОМОНом, было написано "матерился, размахивал руками". А передо мной сидел человек, который не мог сесть на стул, потому что его ягодицы превратились в одну сплошную гематому. И мой начальник, полковник, говорил мне: "Быстро оформляй 23.34 (мелкое хулиганство) и передавай в суд. Некогда рассиживаться"».

О.Н. пытался работать по закону. Когда к нему приводили избитого человека, он, как и положено, составлял протокол опроса и выносил постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Он регистрировал заявления о пытках.

Через три дня его вызвал начальник. «Ты что творишь, капитан? — прошипел полковник. — Ты саботажем занимаешься? Какие пытки? Какая экспертиза? Идет война! Ты на чьей стороне?».

«Я на стороне закона», — ответил О.Н.

«Закон сейчас — это приказ. Все свои "экспертизы" можешь засунуть...» — полковник указал, куда. — «Или ты работаешь, как все, или сдавай удостоверение. И учти, из системы просто так не уходят. Особенно сейчас».

Вечером О.Н. написал рапорт об увольнении. Он не мог. Он не мог подписывать фальшивые протоколы, не мог закрывать глаза на то, что в соседнем кабинете избивали человека, пристегнутого к батарее.

Система не простила ему этого «предательства». Через неделю после увольнения, когда он выходил из дома, его ждали трое в штатском. Те самые оперативники ГУБОПиК, чьи «материалы» он отказывался легализовать.

«Ну что, "законник", — ухмыльнулся один из них, нанося первый удар в живот. — Поговорим по закону».

Его пытали в том самом РУВД, куда он сам раньше приезжал на следственные действия. Это была месть. Его били, зная, что он — бывший следователь. «Ты же "наш" был, гнида! Ты нашу честь предал! Ты хотел нас посадить?». Ему надели на голову мешок и били дубинками по пяткам. Ему угрожали изнасилованием. Он опознал по голосу одного из мучителей — это был майор, с которым он неоднократно пересекался по работе.

Через двое суток его выбросили в переулке. Он понимал, что это только начало. Следующим шагом против него сфабрикуют уголовное дело — о «взятке», «сливе данных» или «измене». Он, как юрист, прекрасно знал, как это делается.

Он не пошел снимать побои в беларускую больницу. Он знал, что эти документы либо «потеряются», либо будут переданы его же мучителям. Он собрал рюкзак, взял оставшиеся деньги и через леса, вброд перейдя реку, ушел в Литву.

В Вильнюсе он подал на политическое убежище. И тут же связался с беларускими правозащитными центрами, работавшими в эмиграции.

«Я хочу их посадить, — сказал он адвокату. — Я знаю их имена, звания. Я знаю систему изнутри. Я сам — следователь».

Адвокат объяснил ему механизм универсальной юрисдикции. «В Беларуси ты ничего не докажешь. Твоя жалоба уже лежит в мусорной корзине. Но Литва, как участница Конвенции ООН против пыток, обязана преследовать пытки независимо от того, где они были совершены. Пытки — преступление против человечности, у него нет "гражданства"».

Началась кропотливая работа. О.Н. был не просто жертвой, он был идеальным свидетелем. Он по памяти восстановил план РУВД, указал кабинеты, где его держали. Он подробно описал процедуру фальсификации дел. Он назвал фамилию, имя, отчество и звание майора, который руководил пытками.

Его показания, подкрепленные медицинскими документами, которые он получил уже в Литве, и свидетельствами других жертв, легли в основу уголовного дела. Генеральная прокуратура Литвы, рассмотрев материалы, возбудила уголовное дело по факту пыток (статья 100 УК Литвы — «Обращение с людьми, запрещенное международным правом»).

«Я понимаю, что завтра этого майора не арестуют в Минске, — говорил О.Н. журналистам, стоя у здания прокуратуры в Вильнюсе. — Но этот день — 12 ноября 2021 года — день, когда было открыто это дело, стал поворотным. Мой мучитель теперь официально является подозреваемым в международном уголовном преступлении. Его данные будут переданы в Интерпол. Он "невыездной"».

О.Н. стал не просто беженцем. Он стал истцом и главным свидетелем в процессе, который медленно, но верно создавал ту самую «юридическую удавку», о которой писал в своем анализе Питер Кляйн.

«Дело Пиночета тоже казалось безнадежным, — сказал О.Н. — Арест в Лондоне показал, что "суверенитет" не защищает от обвинений в пытках. Наш случай — это первый кирпич. Мы создаем прецедент. Десятки других жертв уже присоединились к моему иску. Мы не просто хотим наказать одного майора. Мы хотим привлечь к ответственности всю систему. И благодаря универсальной юрисдикции, мы начали этот процесс. Это марафон, а не спринт. И мы его пробежим».

---