Его пытали в том самом РУВД, куда он сам раньше приезжал на следственные действия. Это была месть. Его били, зная, что он — бывший следователь. «Ты же "наш" был, гнида! Ты нашу честь предал! Ты хотел нас посадить?»

Вещи снова и снова просвечивали. Собаки обнюхивали багаж. Но было очевидно, что это инсценировка. Истинная цель операции уже была достигнута — Протасевич был в руках КГБ

Журналистская работа — его статьи о воровстве чиновников — были официально приравнены к государственной измене

Они не звонили в дверь. Они вырезали замок. А.Б. стащили с кровати на пол лицом вниз, заломили руки. На глазах у перепуганной жены и плачущих детей на него надели наручники. «Что происходит?!» — кричал он. «Докомментировался, "Сила"», — ухмыльнулся один из силовиков.

В официальном заключении о смерти было сказано, что смерть наступила «в результате обострения хронического заболевания». Ни слова о ШИЗО, ни слова об отказе в медицинской помощи

Полная информационная блокада. Е.К. писала жалобы в Департамент исполнения наказаний (ДИН), в Генеральную прокуратуру. Ей приходили отписки: «Нарушений режима содержания не выявлено».

13 сентября 2020 года, в воскресенье, она вместе с тысячами других брестчан вышла на мирный марш. Настроение было приподнятое, почти праздничное. Люди пели песни, несли цветы

Д.К. говорит, что вся его бригада была в этом замешана. Офицеры — в пособничестве и мародерстве. Срочники — в принудительном обслуживании

В.И., 55 лет, всю жизнь прожил в деревне в Гомельской области, недалеко от аэродрома в Зябровке. Он работал механизатором в местном колхозе. Зябровка была заброшенным аэродромом, но в конце 2021 года там началась суета

Воспитатели, которые говорили с русским акцентом, объяснили им, что Украина — это «террористическое государство», которое «восемь лет бомбило Донбасс», а Россия и Беларусь — их «братские спасители»

И.Р., 29 лет, работал монтером путей на Белорусской железной дороге в небольшом городке в Гомельской области. Он не был активистом, но обладал тем, что называется «обостренным чувством справедливости»

Ф.А., 28 лет, был учителем английского языка в Мосуле, Ирак. После того, как его город был разрушен ИГИЛ, а затем во время боев за освобождение, он потерял работу и дом. Он был образованным человеком, далеким от войны, и просто искал безопасное место для своей молодой жены и трехлетней дочери

О.П., 52 года, была бессменным директором правозащитной организации «Весна» (название изменено) в одном из областных центров. Их организация не была политической в прямом смысле слова: они не боролись за власть

М.В. было 19 лет. Она училась на третьем курсе факультета журналистики БГУ. Она не была активисткой, но у нее было то, что ее куратор в ГУБОПиК позже назовет «избыточным чувством справедливости»

С.Д. был 24-летним инженером-программистом в минской IT-компании. Он относился к тому типу людей, которых принято называть «аполитичными»