Свидетель запусков ракет
- Admin of the NAM
- 11 часов назад
- 2 мин. чтения
Юридическая квалификация:
Статья 25(3)(c) Римского статута: Пособничество (aiding and abetting) в совершении военных преступлений.
Контекстное преступление: Статья 8(2)(b) Римского статута (Умышленные нападения на гражданское население или гражданские объекты).
Статья 3 (f) Резолюции 3314 ГА ООН: Предоставление территории для агрессии.
В.И., 55 лет, всю жизнь прожил в деревне в Гомельской области, недалеко от аэродрома в Зябровке. Он работал механизатором в местном колхозе. Зябровка была заброшенным аэродромом, но в конце 2021 года там началась суета. Поползли слухи об учениях «Союзная решимость». В январе 2022 года его деревня наводнилась российскими военными. Они не были похожи на тех белорусских срочников, которых он привык видеть. Это были обстрелянные контрактники, с дорогой экипировкой и надменным видом. Они разбили лагерь в лесу рядом с деревней.
«Они вели себя как хозяева, — рассказывал В.И. позже, уехав к детям в Польшу. — Скупили всю водку и сигареты в автолавке. Говорили, что приехали нас "защищать от НАТО". А наш местный участковый и председатель сельсовета перед ними на цыпочках ходили».
Утром 24 февраля В.И. проснулся не от будильника. Он проснулся от того, что его дом ходил ходуном. «Я думал, началось землетрясение. Выбежал на крыльцо. Небо на востоке было красным, и стоял гул, который не просто слышишь — его чувствуешь нутром. Как будто земля разрывается. Это из Зябровки взлетали самолеты и шли запуски ракет. Один за одним. Раз, через пять минут — еще один. И так все утро».
В первые недели войны его деревня превратилась в прифронтовую зону. Днем и ночью по их дороге шли колонны российской техники с буквой «V». В лесу, где В.И. обычно собирал грибы, россияне развернули пусковые установки «Искандер».
«Нас предупредили, чтобы мы в лес не ходили. Белорусские военные, наши, оцепили район и охраняли россиян, — вспоминал В.И. — Я все видел из окна своего трактора, когда ездил в поле. Они запускали их прямо оттуда. Ночью — вспышка, освещающая полнеба, потом этот страшный рев, и ракета уходит в сторону Украины. А через час я включал "приемник", который ловил украинское радио, и слышал: "Удар по Чернигову", "Попадание в жилой дом в Киеве"».
Страх в деревне смешался со стыдом. Люди боялись говорить. Соседа, который попробовал снять колонну на телефон, забрал белорусский КГБ. Его не было две недели. Вернулся он седой и с переломанными ребрами.
«Самое страшное, — говорил В.И., — это было ощущение соучастия. Я чинил трактор, а в километре от меня стояла установка, которая прямо сейчас убивала людей. Людей, которые говорили на таком же, как у нас, "трасянке". Моя тетка жила в Чернигове. Я не мог ей позвонить... Что бы я ей сказал? "Извини, тетя, это с нашего огорода по вам стреляют"?».
В марте, когда российские войска отступили из-под Киева, Зябровка превратилась в госпиталь и ремонтную базу. «Они везли технику, разбитую, сожженную. И раненых. На вертолетах, на "Уралах". Наших белорусских солдат-срочников заставляли грузить их. Я видел, как они вытаскивали обгоревших... А потом по деревне пошли слухи, что русские продают солярку, ворованную в Украине. И не только солярку. Стиральные машины, телевизоры...»
Когда В.И. уезжал, он в последний раз посмотрел на аэродром. Там оставалась российская база, охраняемая белорусской армией. «Я не воевал. Но я чувствую себя преступником. Потому что это происходило с моего молчаливого согласия. С нашей земли. И наши власти, и наши военные им в этом помогали. Они соучастники. И мы, наверное, тоже».
Комментарии